Путь к суверенитету

Вопрос, который напрашивается у каждого, кто впервые слышит о проекте нового государства, — где оно будет? Ответим на него, припомнив совет предпринимателям: «найди человека с нерешённой задачей и предстань пред ним с её решением».

В странах Первого мира нет острых проблем. Люди недовольны тем и сем, но не настолько, чтобы поддержать создание суверенного государства дабы разрешить их проблемы. А вот в кризисных регионах они есть. Местные жители и соседние государства возможно поддержат такой проект, если он решит вопрос, который они тщетно пытаются разрешить уже десятки лет.

Возьмем Кипр — проблемный регион в котором конфликт между греческим югом и турецким севером заморожен буферной зоной. Что, если вместо «ничейной земли» там появится процветающее маленькое государство? Назовём его Киприя.

Киприя - новое государство в буферной зоне

Немного истории. В 1974 году Турция вторглась в северную часть Кипра после поддержанного Грецией переворота, фактически расколов остров. Сегодня юг контролирует Республика Кипр, а север — самопровозглашённая Турецкая Республика Северного Кипра, признанная только Турцией. С 1964 года миротворческие силы ООН на Кипре (UNFICYP) поддерживают буферную зону, чтобы предотвратить новый конфликт.

Буферная зона, протяжённостью 180 километров и площадью 350 квадратных километров, значительно варьируется в ширине — в некоторых местах она достигает нескольких километров. У неё есть выход к Средиземному морю в двух точках: участок длиной полкилометра на западной окраине и участок в один километр на восточной.

Прямой доступ к Средиземному морю имеет ключевое значение, так как товары и люди смогут попадать в регион независимо от квот и тарифов. Такая независимость принципиальна для реализации laissez-faire капитализма (от французского “позволь делать”). Ведь в таком государстве открытые границы и нет тарифов. Исторический прецедент: до 1882 года у Америки были открытые границы.

Однако сложностей хватает. Западные страны ввели эмбарго на прямую торговлю с Северным Кипром. Киприя готова поддержать эмбарго только на оружие, но не на остальную торговлю. Ведь торговля происходит между отдельными людьми, а не государствами, и Киприя не может этому препятствовать. Западные страны будут против, но Киприя будет убеждать их тем, что она представляет новый путь к умиротворению в регионе.

Также неочевидно, сможет ли Киприя достичь суверенитета. В настоящее время Республика Кипр утверждает юридический суверенитет над буферной зоной. Для греческих киприотов «Кипр» означает весь остров; они даже не признают Северный Кипр как легитимное образование, и разделение их родины является глубоким источником боли и негодования. Поэтому следует ожидать, что южные киприоты воспримут создание Киприи как угрозу своему суверенитету.

Это сопротивление можно ослабить, если Киприя начнёт своё существование в качестве протектората Республики Кипр или Британии. Это в интересах киприотов, поскольку Север не скоро будет реинтегрирован, и буферная зона продолжит оставаться потерянной для киприотов. Кроме того, у киприотов будет ещё больше свобод в Киприи, чем на юге Кипра. Во-первых, в настоящее время у киприотов нет доступа к зоне, а Киприя будет придерживаться политики открытых границ, позволяя как северным, так и южным жителям Кипра свободно переходить туда (то есть, как между странами Евросоюза). Таким образом, для большинства киприотов Киприя будет любопытным феноменом, а на практике будет ощущаться, что остров снова воссоединён.

Во-вторых, Киприя для Кипра будет тем, чем Кипр является для всего Средиземноморского региона. Хотя Кипр уже известен в регионе как привлекательная финансовая офшорная зона, в Киприи будет действовать лессеферный капитализм — без регулирования, с полным разделением власти от экономики и полной защитой индивидуальных прав.

Расходы ООН в буферной зоне Кипра составляют 55 миллионов долларов в год. Основатели проекта возьмут их на себя, а после утверждения независимости Киприи, она сама будет обеспечивать свою безопасность. Хотя сумма невелика, для стран ООН, которым приходится её собирать, есть резон поддержать идею Киприи.

В отличие от греческой и турецкой частей Кипра, Киприя не станет этническим государством. Как и в Америке, где люди в первую очередь чувствуют себя американцами, а уже во вторую — поляками, итальянцами, ирландцами и т. п., Киприя станет страной иммигрантов со всего мира. Открытые границы и беспрепятственная массовая иммиграция будут способствовать быстрому росту населения. Также в Киприи, как и в США, не будет национального языка.

Проект Киприи соответствует военным интересам западных стран. Британия уже имеет военные базы на Кипре, а американская военная база в Киприи будет способствовать безопасности Израиля. На первых этапах протекторат Киприя будет полагаться на этих союзников для защиты своих границ. Однако, когда её население значительно вырастет, Киприя создаст свою полноценную армию, и будет готова стать полностью независимой.

Конечно это логично, что страны с западными ценностями будут поддерживать Киприю. Но будет ли турецкий мусульманский Север приветствовать такое близкое западное влияние? Сейчас на севере население всего 400 тысяч, а на юге — 1,2 миллиона. Хоть Север беднее Юга, северяне не мигрируют на юг из-за языкового барьера и других препятствий. Капитализм же и открытые границы Киприи позволят северянам заниматься бизнесом и повышать уровень жизни, оставаясь при этом на севере и сохраняя свои мусульманские традиции. Да и переселиться в Киприю им будет легче, чем на юг, так как им не нужно будет учить греческий язык.

Буферная зона Кипра уже обладает существующей инфраструктурой с того времени, когда она была населена, что облегчает развитие на основе уже имеющихся объектов, а не с нуля. Однако деньги инвесторов не потекут без гарантии долгосрочной стабильности. Обеспечение автономии и получение поддержки как от киприотов, так и от международных союзников необходимо для гарантии ста лет невмешательства со стороны государства-сюзерена (если Киприя будет протекторатом). В противном случае инвесторы могут потерять свои вложения из-за национализации или резких политических изменений. Эти гарантии могут быть предоставлены при условии, что Киприя достигнет достаточного размера населения в установленные сроки.

Как только инвесторы перестанут бояться вкладывать деньги в этот новый регион, первым экономическим бумом будет развитие недвижимости, офшорных компаний и банковского сектора. Он будет стимулироваться политикой открытых границ и отсутствием в Киприи регулирований (примечание: в капитализме существуют законы, но нет регулирований). Второй же бум будет в сфере стартапов, высоких технологий и туризма.

Таким образом, неиспользуемая территория буферной зоны будет преобразована капитализмом в активный центр. В этом контексте Средиземноморский регион обладает вдохновляющей символикой. Он — колыбель западной цивилизации, и теперь станет символом нового ренессанса, вдохновленного идеями Айн Рэнд. Флаг индивидуализма, который Америка несла до конца XIX века, теперь перейдет в исконный регион Древней Греции, там, где зародилась западная культура.

В заключение, стратегия создания государств в конфликтных регионах показывает как буферная зона Кипра может быть преобразована из символа раздора в маяк свободы. Эту стратегию можно применить и к другим сложным местам. ChatGPT составил следующий список кандидатов:

Название региона	Конфликт
Украина (Восточная Украина и Крым)	Аннексия Крыма, конфликт на Донбассе.
Израиль	Территории Газы и восточного берега реки Иордан
Кашмир (Индия и Пакистан)	Спорный регион, продолжающееся напряжение.
Нагорно-Карабах (Азербайджан и Армения)	Территориальный конфликт.
Южно-Китайское море	Спорные морские территории, региональная напряженность.
Западная Сахара	Конфликт между Марокко и САДР.
Кипр	Разделение между кипрскими фракциями.
Абьей (Судан и Южный Судан)	Спорный регион Абьей, этнические напряжения.
Фолклендские острова (Аргентина и Великобритания)	Конфликт между Аргентиной и Великобританией.

Чего не хватает?

Однако одной схемы на бумаге недостаточно: успех зависит от поддержки, исходящей изнутри, от «своих». Чужак не сможет ничего навязать. Завоевать доверие и вдохновить людей может только тот, кто говорит на их языке и пользуется их уважением.

Либертарианские инициативы не учитывают, что местная поддержка имеет первостепенное значение. Недавний пример — Проспера, особая экономической зона (ОЭЗ) на гондурасском острове Роатан. Ее основатели, вложившие в проект $100 миллионов долларов, ввели ограничение для местных: въезд на территорию разрешен только рабочим и тем кто зарегистрировал там корпорацию. Это вызвало негодование местных жителей и, наряду с другими факторами, привело к отмене закона ZEDE правительством Гондураса — закона, который наделял “Просперу” статусом ОЭЗ.

Разве ОЭЗ не имеет права решать кого впускать, а кого не впускать? Нет. Территория Просперы не находится полностью в частных руках, где всё, включая дороги, принадлежит частным лицам. Также руководящий орган, Администрация Просперы, не владеет всей территорией, а лишь обеспечивает соблюдение закона. Эта администрация не может вводить произвольные ограничения и обязана защищать, а не посягать на индивидуальные права. Коль скоро на территории есть общественные места, любой гражданин Гондураса имеет право находиться там. Кроме того, любой владелец частной собственности в Проспере имеет неотъемлемое право пригласить в гости, нанять на работу, сдать квартиру в аренду кому угодно — администрация не имеет права это запретить.

Кроме ежегодной платы в $1000, которую большинство местных жителей не могут себе позволить, регистрация в Проспере накладывает на учредителя обязательства по отчетности и бухгалтерии. И все это для того, чтобы просто прогуляться, насладиться видами или поставить ларёк с хот-догами. Разве не в этом и заключается смысл Просперы — в отсутствии регулирования и в больших свободах?

Представьте себе ситуацию, в которой правительство США постановило что некоторые общественные дороги и парки доступны только тем кто платит дополнительный годовой налог в размере $10,000 долларов. И допустим это будет в той части Америки, где большинство местных жителей не может позволить себе этот расход. Таким образом доступ будут иметь только приезжие из других городов и штатов. Как вы думаете, долго ли это продержится?

Уроки из сионизма

Вместо того чтобы подражать либертарианским проектам, все из которых провальные, Антемисты должны учиться на примере успешных движений, таких, которые смогли достичь суверенитета. Одно из таких — Сионизм, движение за создание Израиля, еврейского государства в палестине. Его ключевыми фигурами были Теодор Герцль, основатель политического Сионизма, и Хаим Вейцман, добившийся Бальфурской декларации. Эта декларация позволила евреям иммигрировать в палестину с планом создания там еврейского национального государства.

Герцль жил в период, когда палестина ещё находилась под контролем Османской империи. Он умер в 44 года, и его дело продолжил Вейцман. Спустя десятилетие Британия взяла под контроль этот регион, и вместо дипломатии с Османской империей Сионизм перешёл на менее сложные дипломатические отношения с Британией.

Герцль, 36-летний автор фельетонов, не был дворянином и зависел от месячной зарплаты. Тем не менее, он сумел встретиться с султаном Османской империи Абдулом Хамидом Вторым шесть раз, пытаясь добиться права для евреев на массовую иммиграцию в палестину. В обмен он предложил султану, от имени еврейских банкиров, помощь в выплате долгов Османской империи европейским государствам. Несмотря на то, что предложение было финансово выгодным, султан отказал. Султан считал, что турецкий народ не позволит ему осуществить этот план.

Невлинский, чиновник австровенгерского посольства в Турции, выступал посредником между Герцлем и интересами Османской империи. Вот что ему сказал Абдул Хамид [дневники Герцля, нем. Theodor Herzls Tagebücher, запись от 19 июня 1896 года, том 1, стр. 434]:

Wenn Herr Herzl in solchem Maße Ihr Freund ist, wie Sie der meinige, dann raten Sie ihm, keinen Schritt weiter in dieser Sache zu tun. Ich kann keinen Fußbreit Landes veräußern, denn es gehört nicht mir, sondern meinem Volke. Mein Volk hat dieses Reich mit seinem Blut erkämpft und gedüngt. Wir müssen es wieder mit unserem Rlut bedecken, bevor man es uns entreißt. Zwei meiner Regimenter aus Syrien und Palästina haben sich Mann für Mann bei Plewna umbringen lassen. Gewichen ist keiner; alle Mann sind tot auf diesem Schlachtfeld geblieben. Das Türkische Reich gehört nicht mir, sondern dem türkischen Volke. Ich kann davon nichts hergeben. Die Juden sollen sich ihre Milliarden aufsparen. Wenn mein Reich zerteilt wird, Jbekommen sie vielleicht Palästina umsonst. Aber teilen wird man erst unseren Kadaver. Eine Vivisektion gebe ich nicht zu.

Если господин Герцль ваш друг в такой степени, как вы мой, то посоветуйте ему не делать ни шагу дальше в этом деле. Я не могу уступить ни пяди земли, потому что она не моя, а моего народа. Мой народ завоевал и возделал это царство своей кровью. Мы снова покроем его своей кровью, прежде чем его у нас отнимут. Два моих полка из Сирии и Палестины погибли в Плевне, человек за человеком. Никто не отступил; все остались мертвыми на этом поле боя. Османская империя не моя, а турецкого народа. Я не могу отдать ничего. Евреи пусть сохранят свои миллиарды. Если мое царство будет разделено, возможно, они получат Палестину бесплатно. Но разделят нас только после нашей смерти. Вивисекцию я не позволю.

Это было сказано до первой встречи Герцля с султаном. Однако шесть личных встреч в течение последующих восьми лет не привели к значительному прогрессу. В какой-то момент Али Нури-Бей Дильмек (сроду Густав Норинг), бывший генеральный консул Турции, предложил Герцлю план свержения султана силой. Герцль записал в своём дневнике (том 3, стр. 568-570, 573-574):

[24. Februar 1903, Wien.]

Sein Vorschlag, den er mir gestern zwischen V2 10 und 1 l21 Uhr in meiner Wohnung machte, gipfelt darin: Mit zwei Kreuzern in den Bosporus fahren, Yildiz bombardieren, den Sultan fliehen lassen oder fangen, einen anderen Sultan (Murad oder Reschad) einsetzen, aber vorher eine provisorische Regierung bilden — die uns den Charter für Palästina geben soll. …

Die 2 Kreuzer kosten 4ooooo L, das übrige 100000 L. Eine halbe Million L würde der ganze Streich kosten. Wenn er fehlschlägt, hätten wir das Geld und die Un¬ ternehmer das Leben verloren. …

Mit tausend Mann sei die Sache zu machen. Am besten während des Selamliks.

[24 февраля, 1903 года, Вена.]

Его предложение, которое он сделал мне вчера между 10:30 и 11:30 в моей квартире, заключалось в следующем: с двумя крейсерами поехать в Босфор, бомбардировать Йылдыз, заставить султана сбежать или поймать его, поставить другого султана (Мурат или Решад), но сначала создать временное правительство, которое должно предоставить нам хартии для Палестины.

Два крейсера обойдутся в 40 000 фунтов, остальное — 100 000 фунтов. Полмиллиона фунтов стоила бы вся эта затея. Если она не удастся, мы потеряем деньги, а предприниматели — жизни. …

С тысячею человек это вполне осуществимо. Лучше всего во время Селамлика.

Ответ Герцля на это фантастическое предложение был дан с учётом общественного мнения и возможных отрицательных последствий, если путч провалится:

Meine Bedenken, die ich ihm nicht sagte, waren:

1. daß ich an einem solchen Anschlag überhaupt nicht teilnehmen darf, wenn es auf Mord und Raub hinaus¬ läuft (er sagte zwar, man werde hoch schießen und es brauche niemand dabei verletzt zu werden);
2. daß beim Mißlingen die zionistische Bewegung für Jahrzehnte diskreditiert wäre;
3. daß es nachher zu Judenmassakern in der Türkei kommen könnte;
4. daß die „Unternehmer “ keine rechtsverbindlichen Verpflichtungen eingehen können. Wenn sie nicht Wort halten , wo soll ich sie verklagen? …

[10. April, Wien.]

Nach reifer Überlegung … habe ich in mir den Vorschlag Ali Nouris abgelehnt . … . Entscheidend war für mich die Erwägung, daß beim Mißlingen der Unternehmung ein fürchterliches Judenmassaker in der Türkei stattfände.

Мои сомнения, которые я ему не сказал, были следующие:

1. что я не могу участвовать в таком заговоре, если он приведет к убийству и грабежу (он сказал, что будут стрелять высоко, и никто не пострадает);
2. что в случае неудачи сионистское движение будет дискредитировано на десятилетия;
3. что после этого в Турции могут произойти еврейские погромы;
4. что «предприниматели» не могут взять на себя юридически обязательства. Если они не сдержат слово, куда я их буду подавать в суд?

[10 апреля, Вена]

После тщательных раздумий… я отклонил предложение Али Нури. … Для меня решающим было то, что в случае неудачи предприятия в Турции могла бы произойти ужасная резня евреев.

Прорыв произошел когда историческая реальность совпала с сионистскими стремлениями: завоеванная Британией палестина нуждалась в колонизации, и Британия увидела в массовой еврейской иммиграции решение. Вейцман вспоминает свою встречу с Бальфуром в конце 1914 года — еще за два года до окончания войны. Он пишет об этом в своих мемуарах В поиске пути (гл. 11, стр. 151):

Когда я пришел в канцелярию Бальфура в Лондоне (он был тогда лордом Адмиралтейства), он приветствовал меня словами: «А вы почти не изменились со времени нашей встречи». И сразу продолжил: «Знаете, я все вспоминал о том нашем разговоре и думаю сейчас, что, когда умолкнут пушки, вы, пожалуй, сможете получить ваш Иерусалим».

Таким образом, предвестие Бальфурской декларации было политически мотивированным уже за два года до окончания Первой мировой войны. Тем не менее, Вейцман также считал, что одной лишь политической мотивации недостаточно. Еще будучи молодым, он уже тогда критиковал идеи Герцля как слишком схематичные. Вейцман вспоминает (гл. 4, стр. 38):

[Герцль] был сильным и в то же время наивным человеком. Сила его состояла в убеждении, что он избран судьбой для великих свершений, наивность — как мы догадались, прочтя «Еврейское государство», и окончательно убедились, наблюдая его деятельность, — в схематичном подходе к сионизму.

Его сионизм был поначалу своего рода филантропией, — конечно, не сравнимой с филантропией барона де Гирша, — но все же филантропией. Похоже, он рассуждал так: есть евреи богатые и евреи бедные. Богатые евреи обладают большим влиянием на международной арене. Наконец, есть турецкий султан, который владеет Палестиной и вечно нуждается в деньгах. Что может быть логичнее, чем попытаться убедить богатых евреев дать султану деньги, чтобы тот позволил бедным евреям селиться в Палестине?

… Будучи еще молодым и неопытным в политике, я тем не менее считал такой подход к проблеме чересчур упрощенным и поэтому обреченным на неуспех. …

Для меня сионизм был явлением органичным, вырастающим подобно дереву, за которым нужно следить, поливать и удобрять землю, если мы хотим, чтобы оно достигло зрелости. Я не одобрял спешку. Лозунгом русских сионистов было изречение еврейских мудрецов: «Чего не сделает разум, сделает время», то есть труд, старания, упорство. …

Так что, мы видим, что Вейцман придавал огромное значение местным настроениям. Он описывает своё трудное путешествие, чтобы встретиться с эмиром Фейсалом, тогдашним лидером арабского восстания против Османской империи, а позднее королём Ирака, Фейсалом Первым (гл. 21, том 2, стр. 235):

Была достигнута договоренность, что я отправлюсь с майором Ормсби-Гором в Акабу, а оттуда через вади Араба в Трансиорданию. … [Е]динственный путь в расположение штаб-квартиры Фейсала лежал по железной дороге в Суэц, оттуда на корабле, в обход Синайского полуострова, в Акабу, а уже из Акабы на север, в Амман, - как придется. Путешествие из Иерусалима в Амман, которое сегодня можно совершить на машине за два часа, заняло у нас почти десять дней и в разгар июньской жары мало походило на приятную прогулку.

[Корабль, который вез нас через Суэц и залив Акаба, был маленьким, грязным, запущенным судном… Жара была невыносимой; еда, одежда, простыни, всё, к чему прикасались, было покрыто, пропитано мелкой пылью, облака которой летели через нашу палубу с берега …]

То ли от несвежей пищи и жары, то ли от инфекции, майор слег с дизентерией еще до нашего прибытия в Акабу, … Мы отправились в машине вдоль вади Муса. В тот день дорога не очень-то отличалась от пресловутой «огненной пещи», упоминаемой в Библии. … Машина продержалась часа три; потом мотор отказал. Мы продолжили наш путь на верблюдах, а под конец пешком, пока не достигли аэродрома у подножия гор Негева, где и нашли приют. На следующий день английские друзья дали нам новую машину … . На полпути и эта машина отказала, и мы опять продолжали свой путь пешком, пока, измученные и раздраженные, не поднялись наконец на Трансиорданское плоскогорье.

Все же, путешествие оправдало себя. Вейцман рассказывает о своей беседе с Фейсалом:

С помощью переводчика мы провели довольно длительные и подробные переговоры. … Он задал мне множество вопросов о сионизме … и я старался особенно подчеркнуть то обстоятельство, что при условии интенсивного развития в стране найдется достаточно места как для арабов, так и для евреев и что арабы значительно выиграют, если евреи приложат здесь свои силы. Как позднее сообщил мне Лоренс [Аравийский], эти соображения нашли полное сочувствие у эмира.

Наша беседа продолжалась более двух часов и, расставаясь, я предложил сфотографироваться вместе. Эта первая встреча в пустыне заложила основу длительной дружбы.

Год спустя, эмир Фейсал написал вот такое письмо Феликсу Франкфуртеру, верховному судье США и представителю американских сионистов (В поиске пути, Вейцман, том 2, гл. 22, стр. 249-250):

Мы считаем, что арабы и евреи — двоюродные братья по крови, … Мы, арабы, в особенности наш просвещенный слой, с глубокой симпатией относимся к сионистскому движению. …

У нас установились тесные отношения с руководителями вашего движения, в особенности с доктором Вейцманом. … Еврейское движение является национальным, а не империалистическим. Наше движение тоже является национальным и не империалистическим. В Сирии достаточно места для обоих народов. Более того, я думаю, что успех одного из наших народов немыслим без успеха другого. …

К сожалению, отношения с арабами со временем ухудшились из-за ошибочных действий британской администрации палестины. Хотя сионисты, особенно Вейцман, пытались исправить ситуацию, их влияние на политику Британии было незначительным. В мемуарах Вейцмана можно найти более подробные описания этих событий.

В заключение

Для создания нового государства необходимо внедриться в исторические процессы и найти пути разрешения политических конфликтов как на местном, так и на государственном уровне. Идея государства в буферной зоне Кипра служит примером такого подхода.

Также, действия сионистского движения на пути к созданию Израиля преподает Антемистам ценные уроки. Потребуется не только подходящая геополитическая ситуация, но и тщательная дипломатия со всеми заинтересованными лицами, подобная той, которую вели Герцль и Вейцман.

• Сионизм
• Иммиграция